Зуп на краю дороги - Страница 19

Рута покончила с салатом, выложила его в салатницу и посмотрела на Нулина.

- Я поняла вашу философию, Дима. Не скажу, что она мне нравится, но... - Она развела руками.

- Это мужская философия, Рута, - с виноватой улыбкой отозвался дядя Дима. - Потому она вам и не нравится. Будь моя воля, я бы перед Посещением всех женщин отсюда вывез. Да и большую часть мужчин - тоже. Увы, пришельцы начали свои боевые действия с землянами без предъявления ультиматума и объявления войны. Впрочем, подозреваю, что и при объявлении войны ваше доблестное правительство пальцем о палец бы не ударило, чтобы избежать ненужных человеческих жертв. Правительства и люди живут в разных мирах. Когда они окажутся в одном мире, тогда и наступит на Земле рай. Только этого не будет никогда... Не пора ли нам с вами поднимать Рыжего?

Рыжего подняли. Рыжего засунули под холодный душ. Рыжему скомандовали одеть свежую рубашку и выглаженные брюки. Потом его усадили за стол, но предупредили, чтобы он ни-ни. А не то будет иметь дело с Дмитрием Дмитриевичем Нулиным, лично.

Иметь дело с Дмитрием Дмитриевичем Нулиным, лично, папа естественно не побоялся. Не тот он был парень... Но Мария не пожелала присутствовать при этом деле и ушла к себе в детскую. Сказала деду, чтобы вниз не ходил. Открыла окно. Прямо перед окном цвела сирень. Из сада неслись такие запахи, что у Марии мурашки по спине побежали.

В гостиной охали, ахали и целовали друг друга в щеки - папа имел дело с Дмитрием Дмитриевичем Нулиным, лично. А мама иметь дело с ни с Дмитрием Дмитриевичем Нулиным ни с папой не захотела, ушла на кухню. Тогда в гостиной принялись вспоминать прошлое. Примерно в том же тоне, что днем с Гуталином. И так же между воспоминаниями звякали стаканами. Только вот реплики дяди Димы отличались от реплик Гуталина. Тогда в гостиной принялись ругаться - хоть святых выноси. Однако стаканами по-прежнему звякали радостно и целеустремленно. А потом дядя Дима, звякнув в очередной раз, сказал:

- Слушай, Рэд! Я ведь скоро уезжаю.

- Куда? - сказал папа потрясающе трезвым голосом.

- Там, где я нужнее.

- Семь футов тебе под килем!

Дядя Дима крякнул:

- Ты дурак, Рэд! Знаешь, чем я все время здесь занимался?

- Бумажки на столе перекладывал.

- Черта с два! Вас, сталкеров, я опекал. Чтобы вы поменьше на наш стол говна из Зоны таскали.

- Я знаю, - сказал папа.

- Откуда? - удивился дядя Дима.

- Догадался.

- Давно?

- Нет. Когда Рута рассказала мне, как ты к ней захаживал и чем с нею занимался. Оставшись наедине с такой бабой, как моя Рута, ни один бы нормальный мужик не удержался.

- А может, я тоже не удержался, - сказал дядя Дима, фыркнув.

- Она бы мне все выложила.

- Ты так ей веришь?

- Да, верю.

- А она тебе?

Папа долго молчал, потом твердо сказал:

- Это не твое дело, Дмитрий.

- Да, - согласился дядя Дима, - это действительно не мое дело... Я ведь для чего тебе, вопреки всем инструкциям, о себе рассказал? Чтобы ты понял, черт зеленоглазый, - возврата назад не будет. Нас же не зря отсюда убирают. Ученые считают, что Зона закуклилась надолго. Если не навсегда. Но жизнь-то продолжается. Так что делай выводы, сталкер!

Снова звякнул стакан, забулькало.

- Делай выводы, - сказал папа, хрюкнув. - Тебе легко говорить. Для тебя везде работа найдется. Не сталкеров будешь опекать, так торговцев наркотиками. А я? Мне скоро сорок, а что я умею, кроме как хабар по ночам на пузе таскать?.. Впрочем, это как раз не главное. Устал я, Дима, вот что главное. Гуталин когда-то говорил, что Зона сделана Богом для того, чтобы испытать людей. Может быть, может быть... Однако испытание Зоной мы прошли, кто лучше, кто хуже, но прошли. А вот как пройти испытание ее недоступностью?

- Блажишь ты, Рыжий! - сказал дядя Дима. - Неужели ты не понимаешь, что если не изменишь свою жизнь, то и себя погубишь, и жену, и дочь?

Наступила тишина. В детской пахло сиреневым цветом, но не поэтому Мария затаила дыхание.

Потом папа сказал:

- Какой смысл? Я погубил жену и дочь много лет назад. Наверное, за это меня Бог и наказывает.

- Тьфу ты, Господи! - Дядя Дима длинно и грязно выругался. В общем, я тебе все сказал, Рэд. Остальное зависит от тебя самого. Так что думай!

Папа молчал. И дядя Дима ушел, коротко попрощавшись на кухне с мамой.

Вновь наступила тишина. Мария вернулась к своим занятиям. А через пять минут мама сказала командирским голосом:

- Куда ты собрался? Ложись!

- Надо, - сказал папа.

- Она тебя что, шантажирует? Уж больно часто ты к ней бегаешь!..

- Никто меня не шантажирует. Пусти!

- Не пущу!

- Пусти! Не к ней я.

- Тогда тем более не пущу.

- Пусти меня, сука! - взревел папа.

Послышался шум - похоже, что-то упало.

Хлопнула дверь. Потом загудел привод гаражных ворот, и заурчал двигатель старого "лендровера".

И тут мать закричала внизу заячьим голосом.

- Мари-и-и-я-а-а!

Мария выскочила из комнаты, ссыпалась вниз по лестнице.

Мать полулежала в прихожей, опираясь правой рукой об пол, а левой держась за грудь. Платье на груди было разорвано.

- Останови его, Мария! Останови отца, ради Бога! Ведь ты же можешь это сделать!

- Могу, - сказала Мария равнодушно и принялась поднимать мать с пола. - Но разве это то, что ему сейчас нужно?

- Да он же в Зону поехал! В Зону!!! Понимаешь ты это?

- Понимаю. Вставай. Смотри, синяк какой.

У Руты задрожали губы, затряслись руки.

- Да будьте же вы прокляты, выродки! - с ненавистью сказала она. - За что меня судьба наградила таким мужем? И дочкой, которая родного отца спасти не хочет? За что? Чем я провинилась перед тобой, Господи Всемогущий? Неужели тем, что любила их? Неужели тем, что всегда прощала мужа и всегда ждала его? Неужели тем, что захотела увидеть свою дочь обычным человеком?